Бесхарактерная. Авторский рассказ

Антон очень любит свою воспитательницу. Ирина Алексеевна знает много интересных историй про животных, так хорошо их рассказывает. И игры придумывает всякие, с ней никогда не бывает скучно. Только вот на душе у Антошки было неспокойно, нехорошо.

Весь остаток дня Антон теперь с тревогой будет ожидать вечера. За ребятами станут приходить родители. Он знает, что за ним придут позже всех, тогда, когда разберут уже всех детей. Потому что вчера мама сказала папе:

– Возьми завтра билеты в кино. В вечернюю смену Ирина Алексеевна работать будет, она не скандальная.

«И зачем только Ирина Алексеевна не скандальная?» – горько думает Антон.

Вон когда однажды мама пришла поздно, а работала с ребятами Светлана Николаевна, она так накричала на маму, что теперь в ее смену за Антошкой всегда приходят вовремя. А Ирина Алексеевна в таких случаях посылает его убирать игрушки, а сама в это время в вестибюле что-то шепчет маме. Шепчет и думает, что Антон не знает о чем. А он все знает. Потому что, вернувшись домой, мама рассказывает обо всем папе.

– Смешная эта Ирина Алексеевна! Сказала ей: опоздала потому, что навещала больную родственницу. Она и поверила. Правда, помучила меня немного проповедью. Говорила, что нехорошо заставлять мальчика волноваться. Ребята, мол, очень огорчаются, когда за ними долго не приходят.

– Хоть бы ты не в каждое ее дежурство опаздывала, – замечает папа.

А мама ответила, что Ирина Алексеевна – человек свободный, семьи у нее нет, делать ей нечего и торопиться некуда.

Тут Антошка не выдержал:

– А вот и есть куда, есть куда!

Но больше он ничего не сказал, тогда пришлось бы признаться, что он подслушал телефонный разговор Ирины Алексеевны. Прошлый раз, когда мама тоже долго за ним не приходила, а во всем детском саду оставались только он и Ирина Алексеевна, вдруг зазвонил сотовый телефон. Воспитательница вышла в коридор. Через минуту Антон тихонько пошел за ней. Через приоткрытую дверь он слышал, как Ирина Алексеевна громким шепотом оправдывалась перед кем-то:

– Что же мне делать? Не могу же я мальчика одного оставить?

Потом она стала уверять какого-то Славика, что никакая она не бесхарактерная. Она, мол, давно собирается все высказать Ивановым (это фамилия родителей Антона), но вечером этого сделать нельзя, так как всегда тут же бывает их сынишка. Иванова, дескать, женщина несдержанная, начнет кричать. А это непедагогично, так как может травмировать ребенка.

И когда пришла мама, Ирина Алексеевна, и правда, не поступила «непедагогично», а только жалобно прошептала:

– Нельзя же так! Вы посмотрите, который час!

А мама стала извиняться, называть ее милой. Дома же снова смеялась над воспитательницей.

Вот почему у Антона было неспокойно на душе.

Вечером они снова остались с воспитательницей вдвоем. Правда, в средне группе тоже не взяли одного мальчика. Ирина Алексеевна пошла к воспитательнице средней группы и стала объяснять, что сегодня уезжает Славик и ей надо быть на вокзале. И просила воспитательницу взять Антона к себе.

– Это Иванова-то? – последовал ответ. – Ни за что! С ним досидишься до полуночи.

За мальчиком из средней группы скоро пришли, а у Ирины Алексеевны снова зазвонил телефон. Она, теперь уже не громким шепотом, а во весь голос кричала в трубку:

– Люблю, люблю! Но что же я могу поделать?

Вдруг она замолчала. Стало так тихо, что Антон услышал за дверью тихие и непонятные звуки. Антон посмотрел в замочную скважину и увидел, что Ирина Алексеевна плачет. Взрослая воспитательница, которая всегда говорила ребятам, что плакать стыдно, плакала. Антону стало жалко Ирину Алексеевну, и он тихонько тоже заплакал.

Но он не только плакал. Он еще и думал. Как же помочь Ирине Алексеевне? Что надо сделать? И придумал. Он сейчас тихонько уйдет, а воспитательница подумает, что, пока она говорила по телефону, за Антоном пришла мама и увела его. И тогда Ирина Алексеевна сможет поехать на вокзал провожать Славика.

Антон быстро оделся, вышел на улицу, спрятался за большим сугробом и стал ждать. Скоро в дверях показалась воспитательница. Застегивая на ходу пальто, она пробежала мимо сугроба, за которым сидел мальчик.

Если бы можно было, Антошка завизжал бы от радости. Но он знал – этого делать нельзя, выдашь себя, и потому для верности покрепче зажал рот ладошкой. Теперь оставалось ждать, когда придет мама. И Антон стал терпеливо ждать.

Сидеть за сугробом было скучно и холодно. Он уже стал мерзнуть, когда услышал мамин голос. Мама кричала, что нечего доверять детей всяким девчонкам и что если с ребенком что-нибудь случится, она посадит воспитательницу в тюрьму.

– Ей доверили, – кричала мама, – а она по телефону романы крутит. А ребенок хоть пропади.

Тут Антон увидел, что по улице идет не только мама, но почему-то и Ирина Алексеевна, а рядом с ней папа и полицейский.

Антон вышел из-за сугроба.

Мама подбежала, шлепнула мальчика. А Ирина Алексеевна стала обнимать его, целовать, приговаривая сквозь слезы:

– Нашелся, нашелся.

– Погоди же! – кричала мама. – Я с тобой дома расправлюсь!

– Что вы? Так нельзя! Это я виновата – недоглядела! – Заступилась воспитательница. – Вы уж простите, пожалуйста.

И мама ее простила.